Империя атома / Empire of the Atom [= Мутант] - Альфред Ван Вогт

Альфред Элтон Ван Вогт

Империя Атома

Глава 1

Младшие ученые весь день дежурили у веревок колоколов, готовые возвестить новость о рождении. Ночью они обменивались грубыми шутками о причине задержки. Однако следили, чтобы их не услышали старшие или посвященные. Ребенок родился за несколько часов до рассвета. Он был слабый и худой, а некоторые его особенности привели в отчаяние отца. Его мать, леди Таня, проснувшись, некоторое время слушала его жалобный плач, затем ядовито заметила: «Кто испугал маленького негодяя? Он как будто боится жить». Ученый Джоквин, старший во время родов, принял ее слова за дурное предзнаменование. Он считал, что мать не должна видеть уродца до следующего дня, но теперь ему казалось, что он должен действовать быстро, чтобы отвратить бедствие. Он торопливо приказал рабыням принести колыбель, закрыв ее со всех сторон, чтобы отразить любую злую радиацию, которая может проникнуть в спальню. Когда удивительная процессия начала протискиваться в дверь, леди Таня лежала, приподняв свое стройное тело. Она смотрела с удивлением, переходящим в тревогу. Она терпеливо выносила мужу четверых детей и поэтому знала, что происходит нечто необычное. Леди Таня не была кротким существом, и даже присутствие ученого в комнате не остановило ее. Она с яростью спросила: «Что происходит, Джоквин?» Джоквин в отчаянии посмотрел на нее. Разве она не знает, что каждое слово, произнесенное в этот период со злым настроением, только обрекает ребенка на еще худшую судьбу? Он испуганно заметил, что она собирается продолжать говорить, и с мольбой к атомным богам взял свою жизнь в свои руки.

Он сделал три быстрых шага к ней и закрыл ладонью ей рот. Как он и ожидал, женщина была так изумлена его поведением, что не начала немедленно сопротивляться. К тому времени как она пришла в себя и начала слабо бороться, колыбель наклонили. И через ее рукоять она впервые увидела ребенка. Собиравшаяся в ее голубых глазах буря рассеялась. Мгновение спустя Джоквин мягко убрал руку с ее рта и медленно отступил к колыбели. Он стоял тут, дрожа от мысли о том, что он сделал, но постепенно, так как словесная волна не ударила в него с кровати, сознание правильности сделанного возобладало. Он начал внутренне сиять и впоследствии всегда утверждал, что спас положение, насколько его можно было спасти. И теплом самопоздравлений он почти забыл о ребенке.

Он пришел в себя от вопроса, заданного леди Таней опасно спокойным голосом: «Как это случилось?»

Джоквин чуть не допустил ошибку, пожав плечами. Он вовремя удержался, но прежде чем смог ответить, женщина сказала более резко: «Конечно, я знаю, что это атомные боги. Но когда это случилось, по-твоему?»

Джоквин был осторожен. Ученые храмов обладали достаточными данными, чтобы знать, что контролирующие боги могут действовать случайно и их трудно ограничить датами. Тем не менее мутации не продолжаются, когда плоду в чреве матери исполняется месяц, поэтому время приблизительно можно определить. Не позже января 533 г. П.В. и не раньше… Джоквин помолчал, вспомнил дату рождения четвертого ребенка леди Тани. И вслух закончил подсчеты: «Несомненно, не раньше 529 после варварства». Женщина теперь более внимательно смотрела на ребенка. И Джоквин тоже. И удивился, поняв, как много он раньше не позволял себе видеть. Сейчас впечатление у него было даже хуже, чем раньше. У ребенка слишком большая голова сравнительно с хрупким телом. Плечи и руки подверглись наиболее заметной видимой деформации. Плечи спускались от шеи под острым углом, делая тело почти треугольным. Руки казались перекрученными, как будто кость, а с нею мышцы и кожу повернули на 360 градусов. Казалось, каждую руку надо развернуть, чтобы привести в порядок. Грудь ребенка чрезвычайно плоская, и все ребра торчат сквозь кожу. Грудная клетка опускалась вниз гораздо больше, чем у нормальных людей. И все.

Но вполне достаточно, чтобы леди Таня с трудом проглотила комок. Джоквин, взглянув на нее, понял, о чем она думает. Она допустила ошибку, за несколько дней до родов похваставшись в тесной компании, что пятеро детей дают ей преимущество перед ее сестрой Урозоной, у которой только двое, и над сводным братом лордом Тьюсом, которому его удивительная жена родила только троих. Теперь преимущество будет на их стороне, потому что, очевидно, у нее не может быть больше нормальных родов, и они догонят или перегонят ее. Будет также немало остроумных замечаний по ее адресу. Возможность замешательства велика. Все это Джоквин прочел на ее лице, пока она твердеющим взглядом смотрела на ребенка. Он торопливо сказал: «Это худший период, леди. Через несколько месяцев или лет результат будет относительно… удовлетворительный.»

Он чуть не сказал «человеческий». Он чувствовал на себе ее взгляд. И беспокойно ждал. Но она только спросила: «Лорд-правитель, дед ребенка, видел его?»

Джоквин склонил голову. «Лорд-правитель видел ребенка через несколько минут после его рождения. Единственное его замечание сводилось к тому, что я должен установить, если это возможно, когда вы были поражены.» Она не ответила немедленно, но глаза ее сузились еще больше. Тонкое лицо застыло. Наконец она взглянула на ученого. «Я полагаю, вы знаете, — сказала она, — что причина может быть только в небрежности одного из храмов?» Джоквин уже подумал об этом, но теперь взглянул на нее с беспокойством. Раньше ничего не предпринималось по поводу так называемых «божьих детей», но сейчас Джоквину пришло в голову, что Линны будут рассматривать это как особый случай. Он медленно ответил: «Пути атомных богов неисповедимы.»

Женщина, казалось, не слышала. Ее холодный голос продолжал: «Я полагаю, ребенок будет уничтожен. Можете быть уверены, что в течение месяца столько ученых вытянут шеи, сколько свет не видал.»

Рассерженная, она не была приятной личностью, леди Таня Линн, сноха лорда-правителя.

Легко установить источник мутации. Прошлым летом леди Тане надоело отдыхать в одном из семейных имений на западном берегу, и она вернулась в столицу раньше, чем ее ожидали. Ее муж, главнокомандующий Крег Линн, проводил дорогостоящую реставрацию своего дворца. Ни сестра, живущая на другом конце города, ни мачеха, жена лорда-правителя, не пригласили леди Таню к себе. Волей неволей она вынуждена была остановиться в городском дворце.

Этот комплекс зданий, хотя по-прежнему содержавшийся государством, не использовался в качестве жилища уже несколько лет. Город сильно разросся, и уже давно вокруг дворца выросли коммерческие дома. Из-за недостатка предвидения у предыдущих поколений окружающие дворец земли не были объявлены государственной собственностью, и теперь было бы неразумно отбирать их силой. Особенно раздражало неумение видеть выгоды одного участка. На нем был расположен храм, примыкавший к крылу дворца. Он не раз вызывал головную боль у леди Тани. Оказавшись во дворце, она обнаружила, что единственная пригодная для обитания его часть соседит с храмом, а три лучших дворцовых окна выходят прямо на свинцовую стену храма.